Письма П. А. Вяземского к Чаадаеву

Памятники философской мысли

П. Я. Чаадаев. Полное собрание сочинений и избранные письма. Том 2

Письма П. Я. Чаадаева и комментарии к ним. Письма разных лиц к П. Я. Чаадаеву. Архивные документы. Именной указатель к 1 и 2 томам.

М., "Наука", 1991

Новые переводы с французского Д. И. Шаховского, Л. З. Каменской, В. В. Сапова

Составление и комментарии С. Г. Блинова, Л. З. Каменской, З. А. Каменского, М. П. Лепехина, В. В. Сапова, М. И. Чемерисской

Ответственный редактор доктор философских наук З. А. Каменский

Вот, дорогой Чаадаев, книга, которую Тургенев только что прислал мне для вас ¹ . Что касается выписок из его писем, касающихся вас ² , то запаситесь немного терпением. Письма находятся сейчас у его племянника Татаринова, которому я поручил этот нелегкий, как вам хорошо известно, труд. Вам знакомы почерк нашего друга и аляповатость его писем. Разбирать его каракули - сущее наказание, так же как и улавливать заключающийся в них смысл: так часто он перебрасывается с одного предмета на другой, запутываясь при этом в цитатах. Но как бы то ни было, трудности эти будут преодолены, и вы получите выписки, которые просили.

Мне было очень приятно получить от вас несколько строк, и я поспешил исполнить ваше приказание, поговорив с кем следует насчет г. Лахтина. Но с некоторых пор я потерял его из виду и не знаю, удалось ли ему устроиться на службу, как он намеревался. Если попытки его не увенчались успехом, и он все еще здесь, напишите ему, чтобы зашел ко мне. Посмотрим, что можно будет сделать. А вы, - когда вы к нам приедете? Не знаю, что вам рассказать о себе. По утрам тяну свою лямку в департаменте, середину дня, т. е. послеобеденное время, обычно провожу с семьей, а вечерами, продолжающими-, ся далеко за полночь, бываю, как на барщине, в салонах, - и после этого едва остается время, чтобы полистать новинки литературы и уследить за журналами. У меня совсем нет ни времени, ни свободы духа, необходимой, чтобы поразмышлять на свежую голову и со спокойной душой, - вот, дорогой Чаадаев, такова моя жизнь, если ее можно так назвать:

Таков, Фелица, я развратен,

Но на меня весь свет похож ³ .

Надеюсь приехать к вам летом, чтобы немного расслабиться, освежиться и собраться с новыми силами среди вас. А пока вспоминаю с нежностью наших общих друзей. Прошу вас, передайте г-же Бравуре, что я на днях напишу ей. Моя жена и г-жа Карамзина благодарят вас за то, что помните о них, и до отказа нагружают меня всякими поручениями для вас. Прощайте. Всецело преданный вам Вяземский.

В переводе публикуется впервые; французский текст опубликован: СН. СПб., 1897. Кн. 1. С. 210-211. Написано в ответ на письмо Чаадаева от 30 октября 1833 (N 66).

¹ Книга, о которой идет речь, вероятнее всего "Essay sur l'Histoire litteraire du moyen age, par Charpentier", которую А. И. Тургенев, как он писал в письме П. А. Вяземскому 1 сентября 1833 г., "желал бы отправить к Московскому философу" (AT. вып. 6. С. 310).

² См. N 66 и примеч. 2 к нему.

³ "Фелица" (1782).

Не стану оправдываться перед вами, любезнейший Петр Яковлевич, хотя имею много дельных и законных оправданий в свою пользу. Лучше прибегну просто к вашему великодушию со смирением и доверчивостью. Прошу одного: не приписывать долгого молчания моего невниманию или непризнательности за обязательную вашу обо мне память. Еще одно объяснение. Арфиста вашего я не видал и не слыхал о нем ¹ , а Кавелина не мог определить к себе по причинам, которые изложил я в письма к брату его. Написать о нем князю Щербатову я охотно готов, но ожидаю, чтобы мне положительно сказали: чего просить, то есть, какого места? Очень желал бы я приехать к вам и погостить у вас, посмотреть на умственное движение ваше, послушать ваших споров: здесь всего этого нет. Но зато у вас недостаток в практической жизни. Вы очень умны в Москве, но у вас мало наличных и ходячих мыслей в обращении. Вы капиталисты, по ваши миллионы все в кредитных бумагах на дальние сроки и в акциях, которых выручка отложена на неопределенное время, так что на свои нужды и на насущные нужды ближних нет у вас карманных денег. А у иного в Москве все богатство в древних медалях. Для охотников и знатоков они имеют большую и неизменную цену, но подите с ними на рынок - вы не купите на них и осьмушки хлеба, а еще того смотри, что схватит вас полиция, как делателей фальшивой монеты. Здесь крайность другая. Все разменено на мелочь, и каждый гривенник должен тотчас окупиться. У нас возбудила общее внимание книга Гоголя ² . То-то у вас будут толки о ней. Она очень замечательна по новому направлению, которое принято умом его. Замечательна и особенно хороша она и потому, что он ею разрывает с своим прошедшим, а еще более с прошедшим и ответственностью, которую наложили на него и неловкие подражатели, и безусловные поклонники. Мне очень хочется написать о ней. Но не знаю, удастся ли. Со вступления моего в новую должность, мои дни совершенно обезглавлены, то есть, без утра, которое мне не принадлежит. К тому же лень, какое-то охлаждение к умственной производительности, недостаток сочувствия и соревнования в окружающем меня мире, все это склоняет меня к бездействию. Со смертью Пушкина, с отсутствием Жуковского мои литературные отношения почти совершенно пресечены. С одним Тютчевым есть еще кое-что общее, но пример его вовсе не возбудительный. Он еще более моего пребывает в бездействии и любуется, и красуется в своей пассивной и отрицательной силе. Кстати, о нем скажу вам, что он ждет вашего портрета. Надеюсь, что и меня не забудете. Знаю, что вы часто видетесь с Е. И. Орловою. Напомните ей об нас и о нашей к ней сердечной привязанности. Повторяя вам мои извинения и умоляя вас не считать меня неблагодарным, заключаю письмо мое уверением в моей старой и неизменной преданности, которой верьте на письме и без письма. Вяземский.

СН. СПб., 1897. Кн. 1. С. 208-209.

¹ См. примеч. 1 к N 131.

² Имеется в виду книга "Выбранные места из переписки с друзьями". СПб., 1847.

В один и тот же день я вручил, буквально через несколько часов одно за другим, два ваших письма ¹ концы в воду, как в палате депутатов, с той лишь разницей, что наша тайна выходит поглубже, поскольку кроме А. К. ² и моей персоны никто о ней не знает.

Прошло совсем немного времени, как я получил с малой почтой письмо, которое поначалу приятно меня удивило. На конверте я узнал ваш почерк и естественно

французского офицера, старого вояку, служившего у египетского паши. Я со дня на день ждал объяснения этой загадки, но отправитель вашего письма по сей день так и не появился, и я ничего о нем не слыхал. А пока, за неимением вашего экс-египтянина, траур по которому я так покорно соблюдаю, пришлите же, наконец, мне то самое ваше письмо, которое написано по поводу Гоголя ³ . Я сгораю от любопытства и очень интересуюсь его содержанием, и ни в коем случае не хочу, чтобы оно прошло незамеченным. Я очень советую вам написать Гоголю. Что бы вы ему ни сказали, ваше мнение о его последнем сочинении будет крайне ценно в его глазах, я в этом глубоко убежден. Ваш портрет был вручен Сергею Полторацкому в момент его отъезда в Париж. Он обещался сделать литографию, о чем вам и собирался написать. Он, должно быть, переписывается с Булгаковым. К нему и пишите, если захотите узнать, как обстоят дела.

Я в восторге от того, что имею случай напомнить вам о себе и писать к вам. Не сердитесь, что я делаю это редко. Нам здесь приходится столько писать, что от одного вида чернильницы у нас начинается морская болезнь. К тому же, я часто болею, одним только гриппом переболел три или четыре раза с начала зимы. Прошу вас, передайте княгине Натали Шаховской, что я сделал все что мог для ее протеже, которому было обещано место в Киеве. Засвидетельствуйте ей мое почтение, так же как и г-же Свербеевой.

Примите, прошу вас, уверение в моей глубоко преданной дружбе. Вяземский.

В переводе на рус. яз. публикуется впервые; французский текст письма опубликован в СПб., 1897. Кн. 1. С. 210-211.

¹ См. примеч. 1 к N 149.

²

³ П. А. Вяземский имеет в виду адресованное ему письмо Чаадаева о Гоголе (см. N 139 и примеч. 11 к нему).

• Главная страница → Воспоминания и письма Вяземского