Послание к Жуковскому из Москвы, в конце 1812 года ("Итак, мой друг, увидимся мы вновь...")

ПОСЛАНИЕ К ЖУКОВСКОМУ
ИЗ МОСКВЫ, В КОНЦЕ 1812 ГОДА

Итак, мой друг, увидимся мы вновь
В Москве, всегда священной нам и милой!
В ней знали мы и дружбу и любовь,
И счастье в ней дни наши золотило.
Из детства, друг, для нас была она
Святилищем драгих воспоминаний;
Протекших бед, веселий, слез, желаний
Здесь повесть нам везде оживлена.
Здесь красится дней наших старина,
Дней юности и ясных и веселых,
Мелькнувших нам едва — и отлетелых.
Но что теперь твой встретит мрачный взгляд
В столице сей и мира и отрад? —
Ряды могил, развалин обгорелых

И цепь полей пустых, осиротелых —
Следы врагов, злодейства гнусных чад!
Наук, забав и роскоши столица,
Издревле край любви и красоты
Есть ныне край страданий, нищеты.
Здесь бедная скитается вдовица,

Их зрит в слезах румяная денница,
И ночи мрак их застает в слезах!
А там старик, прибредший на клюках
На хладный пепл родного пепелища,
Не узнает знакомого жилища,
Где он мечтал сном вечности заснуть,
Склонив главу на милой дщери грудь;
Теперь один, он молит дланью нищей
Последнего приюта на кладбище.
Да будет тих его кончины час!
Пускай мечты его обманут муку,
Пусть слышится ему дочерний глас,
Пусть, в гроб сходя, он мнит подать ей руку!
Счастлив, мой друг, кто, мрачных сих картин,
Сих ужасов и бедствий удаленный
И строгих уз семейных отчужденный,
Своей судьбы единый властелин,
Летит теперь, отмщеньем вдохновенный,
Под знамена карающих дружин!
Счастлив, кто меч, отчизне посвященный,
Подъял за прах родных, за дом царей,
За смерть в боях утраченных друзей;

Он скажет, свой смыкая мутный взор:
«Москва! я твой питомец с юных пор,
И смерть моя — тебе последним даром!»
Я жду тебя, товарищ милый мой!
И по местам, унынью посвященным,
Мы медленно пойдем, рука с рукой,
Бродить, мечтам предавшись потаенным.
Здесь тускл зари пылающий венец,
Здесь мрачен день в краю опустошений;
И скорби сын, развалин сих жилец,
Склоня чело, объятый думой гений
Гласит на них протяжно: нет Москвы!

И хладный прах, и рухнувшие своды,
И древний Кремль, и ропотные воды
Ужасной сей исполнены молвы!

1813

Примечания

Послание к Жуковскому («Итак, мой друг, увидимся мы вновь...») (стр. 60). Впервые — «Труды Общества любителей российской словесности», ч. 6. М., 1816, стр. 35. Сохранился автограф с пометами Жуковского. Стих 19 первоначально читался:

Есть ныне край и слез и нищеты. Жуковский написал на полях: «Жуковский не одобряет «край слез». Стихи 27—30 — правка Жуковского. Первоначально они читались:

Где он, склоня главу на дщери грудь,
Мнил в тишине сном вечности заснуть;
Теперь один рукою молит нищей

в начале 1813 г. Он был поражен разрушениями, причиненными неприятельскими войсками, и бедственным положением населения. Жуковский в это время находился в Белеве. В апреле 1813 г. Вяземский сообщал А. И. Тургеневу, что он ожидает приезда Жуковского в Москву и в Остафьево (см. О. А., т. 1, стр. 14).

Летит теперь, отмщеньем вдохновенный и т. д. Возможно, что эти строки относятся к Батюшкову, который в июле 1813 г. отправился в Германию, догоняя русскую армию, уже сражавшуюся там с французами.

Раздел сайта:

Главная страница → Стихотворения