ВЕЧЕР НА ВОЛГЕ
(1816)
Дыханье вечера долину освежило,
Благоухает древ трепещущая сень, И яркое светило, Спустившись в недра вод, уже переступило Пылающих небес последнюю ступень.
Повсюду разлилось священное молчанье;
Почило на волнах Игривых ветров трепетанье, И скатерть синих вод сравнялась в берегах. Чья кисть, соперница природы, О Волга, рек краса, тебя изобразит? Кто в облачной дали конец тебе прозрит? С лазурной высотой твои сравнялись воды, И пораженный взор, оцепенев, стоит Над влажною равниной; Иль, увлекаемый окрестною картиной, Он бродит по твоим красивым берегам: Здесь темный ряд лесов под ризою туманов, Вдали громада сел, лежащих по горам, Луга, платящие дань злачную стадам, Поля, одетые волнующимся златом, — И взор теряется с прибережных вершин В разнообразии богатом Очаровательных картин. Но вдруг перед собой зрю новое явленье: Плывущим островам подобяся, вдали Огромные суда в медлительном паренье Несут по лону вод сокровища земли; Их крылья смелые по воздуху белеют, Их мачты, как в водах бродящий лес, темнеют. Люблю в вечерний час, очарованья полн, Прислушивать, о Волга величава! Глас поэтический твоих священных волн; В них отзывается России древней слава. Или, покинув брег, люблю гнать резвый челн По ропотным твоим зыбям, — и, сердцем весел, Под шумом дружных весел, Забывшись, наяву один дремать в мечтах. И музы на твоих прохладных берегах, В шумящих тростниках, В час утренней свободы, С цевницами в руках Водили хороводы Со стаей нимф младых; И отзыв гор крутых,
И вековые своды
Встревоженных дубрав Их песнями звучали, И звонкий глас забав Окрест передавали. Державин, Нестор муз, и мудрый Карамзин, И Дмитриев, харит счастливый обожатель, Величья твоего певец-повествователь, Тобой воспоены́ средь отческих долин. Младое пенье их твой берег оглашало, И слава их чиста, как вод твоих зерцало, Когда глядится в них лазурный свод небес, Безмолвной тишиной окован ближний лес Их гений мужествен, как гений вод твоих, Когда гроза во тьме клубится над тобою, И пеною кипят громады волн седых; Противник наглых бурь, он злобе их упорной Смеется, опершись на брег ему покорный; Обширен их полет, как бег обширен твой; Как ты, сверша свой путь, назначенный судьбой, В пучину Каспия мчишь воды обновленны, Так славные их дни, согражданам священны, Сольются, круг сверша, с бессмертием в веках! Но мне ли помышлять, но мне ли петь о славе? Мой жребий: бег ручья в безвестных берегах, Виющийся в дубраве! Счастлив он, если мог цветы струей омыть И ропотом приятным Младых любовников шаги остановить, И сердце их склонить к мечтаньям благодатным. 1815 или 1816 |
Примечания
Вечер на Волге (стр. 81). Впервые — «Сын отечества», 1821, № 28, стр. 81. В авторизованном рукописном сборнике 1855 г. (ЛБ. Вяз. 1/1) к этому стихотворению имеется авторская приписка: «Внести в „Дорогу”, так же как и „Утро на Волге”». Авторская датировка 1816 г. внушает сомнения в связи с тем, что 1815 г. датировано стихотворное послание Жуковского «К кн. Вяземскому», посвященное разбору «Вечера на Волге». Возможно, однако, что это послание неточно датировано издателями сочинений Жуковского. Разбор «Вечера» в упомянутом послании Жуковского чрезвычайно характерен для арзамасской стилистической критики с ее требованиями точности, логической ясности и следования нормам «хорошего вкуса» (об этом послании см. также во вступительной статье). Жуковский отмечает, что стихи Вяземского он обсуждал вместе с Тургеневым, Гнедичем, Блудовым и Дашковым. Впечатления Вяземского от волжских пейзажей, вероятно, связаны с его поездками в Костромскую губернию, где ему принадлежало с. Красное.
его роль патриарха русских поэтов.