Что такое за страсть, если она не страдание? Недаром говорят по-французски: la passion de notre Seigneur {Страсть нашего Господа (фр.). }, а по-русски: страдания господни. Любовь должна пить в источнике бурном: в чистом она становится усыпительным напитком сердца. Счастье тот же сон 139 .
Веревкин, сочинитель комедии "Так и должно", сделался известным Елисавете Петровне таким образом: перед обедом прочла она какую-то немецкую молитву, которая ей очень понравилась, и явила желание, чтобы она переведена была на русской. "У меня есть на примете,- сказал Шувалов,- такой человек, который доставит вам перевод до конца обеда",- и тотчас послал молитву к Веревкину. Так и сделано! За обедом приносят перевод. Императрица так им была довольна, что тотчас же за этим или вскоре после наградила его 20 000 рублей.- Он гадал в карты. Воронцова или кто-то другой из общества Петра III сказали ему о мастерстве Веревкина; за ним послали. Взявши колоду карт в руки выбросил он искусно на пол четыре короля. "Что это значит?"- спросил Петр III.- "Фальшивые короли падают перед истинным царем",- отвечал он. Шутка не весьма замысловатая, но по следствиям удачная. Он столько Петру III в картах наговорил, что тот и опомниться долго не мог; Воронцова воспользовалась хорошим его расположением, чтобы сделать добро Веревкину, и сказала, что жаль видеть человека с такими дарованиями в бедственном положении: он обременен долгами! Да кому же он должен? Да вам самим, император, должен он 40000 рублей. И долг тут же ему был <прощен> подарен и еще с избытком. Государь сказал о мастерстве Веревкина Екатерине и требовал, чтобы она когда-нибудь его испытала. Веревкин приходит к ней с колодою карт в руке. "Я слышала, что вы человек умный,- сказала императрица,- неужели веруете в такие нелепости!" - Нимало,- отвечал Веревкин. "Я очень рада, ступайте, и я скажу императору, что вы мне в карты чудеса наговорили".- Он великий был краснобай, и племянник его г. Веревкин, от которого слышаны эти подробности, сказывал, что часто, едучи на обед говорить, спрашивал у него: как хочешь, чтобы сегодня плакали или смеялись. Сперва плакали, а потом бы смеялись. И в самом деле рассказами несчастных приключений сперва разжалобит он слушателей, а потом разными шутками морит всех со смеха. Он много живал в деревне, но когда приезживал в Петербург, то с пяти часов утра прихожая его наполнялась присланными к нему с приглашениями. Это походит на парижских говорунов старого века. Он знал много языков и перевел Алькоран. Многие из трудов его напечатаны без имени, а только с подписью его деревни { Оставлено место для вписания названия деревни. }. Он когда-то написал шутку на Суворова, где осмеивал его странные обычаи, и Суворов знал об этом. Был в военной службе, а после действ[ительным] <стат>советником. Женат и имеет сыновей, как-то в родстве с Болтиным. Был в связи с Фон-Визиным 140 .
Прочтите комедию Крылова Проказники и скажите, случаются ли такие чудеса в наше время. Как так переродиться? Лакейские шутки, срам и поношение. Вот где Княжнин глядит исполином: в Росс[ийском] феатре 141 .
Арагонцы прислали королю, говорили: "Мы, которые столько же, как и ты, именуем тебя своим государем, чтобы защищать наши права и преимущества; если нет, нет !"
Les peuples sont las quelque temps avant que de s'apercevoir qu'ils le sont (Retz) {Народы чувствуют утомление еще некоторое время до того, как замечают это (Рец.) (фр.). }.
Стакельберг говорил: si Ton trouvait quelque canaille qui digererait pour vous! {Если бы найти какого-нибудь каналью, который переваривал бы за вас! (фр.). }
Он же говорил, что улица Варшавы - неразрывная цепь желтых домов.
Мостовски говорил мне: l'Autriche pourra avaler l'ltalie, mais la digerer с'est autre chose {Австрия сможет проглотить Италию; иное дело - ее переварить (фр.). }.
Ник[олай] Николаевич имеет два письма собственноручные на французском языке от принца регента нынешнего короля: одно о Гановере, другое, где он требует от него испросить для него позволения приехать на твердую землю воевать против Наполеона с государем. Также есть и письмо Пита. Он нашел эти письма в старой забытой шкатулке, вместе с забытыми ассигнациями на две тысячи рублей. Это черта характеристическая 142 .
143 .
Г[раф] Ростопчин имел письмо от Павла 1-го, в коем говорил: "Ты никогда не верил (о имп[ератрице] Елис[авете] Ал[ексеевне]), вот тебе доказательство". Долго N. N. почитал Ростопчина первым виновником слухов оскорбительных для - - -. Наконец, тот для оправдания, когда был уже призван государем в Петербург, сказал ему: "прежде я не хотел и оправдываться, боясь, чтобы оправдание мое не было причтено в искательство; вот теперь могу объясниться",- и сказал ему о письме, которое потом и отдал N. N. для сожжения 144 .
Niemcewiez [Немцевич] застал раз Лагарпа за переводом Камоэнса. "Как,- спросил он,- при стольких различных познаниях в науках и языках, вы еще нашли время и гишпанскому научиться".- "Видно, что вы молоды,- отвечал он; - как будто нужно знать язык, чтобы с него переводить. Хороший лексикон и ум, вот и все!"
"Высокомерие, сей нищий, который столько же громко взывает, как и нужда!"- говорит Франклин 145 .
Все уже высказано, если верить людям, которым нечего сказывать. По счастию, заблуждение очевидно. В каком бы то роде ни было, искусство подобно природе, своему образцу: <оно имеет> ему предписаны правила, как природе законы; ему нет границ, ибо природа не ограничена (Шенье: Обозрение историческое состояния и успехов словесности французской с 1789 года) 146 .
Глупые и умные взапуски осмеивают мнение Румянцева о простодушии (bonhomie) Наполеона. И, конечно, в поре силы нечего было ему лукавить; одним лукавством не совершил бы он геркулесских подвигов, тут нужны были страсти, а страсти всегда откровенны 147 .
Ник[олай] Ник[олаевич] рассказывал, что раз за столом у государя Румянцов, по возвращении своем из Парижа, в подтверждение своего мнения приводил, что однажды, разговаривая с Наполеоном, сказал он ему: "Как, государь, вам, творцу такого величия, не подумать, что сколько вы ни всемогущи, но закон природы падет и на вас: избрали ли вы достойного наследника, преемника такой славы...- Поверите ли вы, граф,- отвечал Наполеон, ударяя себя по лбу,- что мне это и в мысль не приходило. Благодарю, вы меня надоумили".- Оставляю на произвол решить, кто из них трех солгал 148 .
Курута говорил рыжему Голицыну, просившемуся в отставку по неудовольствию от в[еликого] к[нязя]: "Mon cher! Сest un grand prince, с'est le frere de l'Empereur. Il faut etre magnanime avec les grands et savoir se survaincre" {Мой милый! Великий князь - великая особа, брат императора. Надо быть великодушным с великими особами и уметь себя преодолевать (фр.) (Перевод Вяземского). } 149 .
Vincent Krasinski [Винцент Красинский], когда пьян, все готов сказать. У Рожнецкого лупилась кожа на лице, и он говорил о том при многолюдном обществе. "Vous pourrez dire,- сказал Красинский,- que vous avez change de peau sous le nouveau regime" {Вы можете сказать, что вы сменили кожу при новом режиме (фр.). }.
Умная женщина говаривала: "люблю старшего своего племянника за то, что он умен, меньшого люблю за то, что глуп" 150 .
Старик Чарторижский распустил по городу слух, что приехал искусный гадатель, который на Праге от такого-то до такого-то часа будет допускать к себе любопытных и разрешать их запросы о будущем. В означенные часы ходил в известное место; весь город сходился к нему; сведения, которые он имел о всех гласных сношениях, положении и прошлом каждого, способствовали ему узнать и многие тайны настоящего. И жена его попалась в сеть и высказала ему многое, вероятно и много лишнего.- Хороший сюжет для оперы 151 .
Опытность не дочь времени, как говорится ложно, но событий (Pradt, de la Belgique) {Прадт - "О Бельгии" (фр.). }.
Ривароль говорил о союзниках во время революционной войны: Они всегда отстают одною мыслию, одним годом и одною армиею (тут же) 152 .
Нет хуже этих либералов прошлого века, которые либеральничали, когда власть еще не тронута была: теперь, отставши от тех, которые власть обрезали, они видят в нынешнем образе мыслей мятеж и безначалие 153 .
13 марта 1821 г. 154
В наше время воины признают одну силу рассудка, а государственники одну силу штыков. Войска преподают народам и правительствам формы существования надежного. Конгрессы заряжают пушки. Фоксы и В. Constant [Б. Констан] - оракулы военных ставок; Платовы - союзники Министров и те новейшие Пуфендорфы, по коим цари учатся праву народному и решению задач политических.- Естественно ли такое состояние? Нет! И в тех и других есть но на чьей стороне чистота побуждений и благородство цели? Революция Гишпанская пример соблазнительный и, может быть, легко бедственный, но какая совесть, тройным булатом самодержавия вооруженная, не признает, что в сей революции является зрелище высокое и для человечества почетное, а в условиях криводушия, воцарившегося на Совете Лайбахском, зрелище униженное и наполняющее душу унынием, если не воспаляющее отчаяние 156 .
Неужели должен я считать порочным тот голос, который отзывается у меня в глубине души на вопрос: пожелаю ли успеха нашим войскам, если бедствие, с высоты престола увлекающее Россию в бездну, устремит их на Италию для довершения народоубийственных предприятий? - Будь я русский воин, ни на минуту не задумался бы я и отказался от похода. Никогда Наполеон не предпринимал такой несправедливой, личной войны. Посылая французов на убиение в Гипшанию для охранения брата на престоле, мог он всегда прикрыть свое побуждение пользою Франции, ибо без сомнения польза тогдашней Франции была сопряжена с пользою фамилии Наполеоновой, занявшей значительную часть Европейских престолов. Но здесь, чем соблазнишь русских, ополчая их на защиту мнения, от коего они сами погибают и против коего вооружились бы сами не хуже других, буде правительство их не следовало системе помрачения (в противность просвещению ), отучившей рассуждать и мыслить большую часть народа? Какою <одеревянелою> медною рукою напишется Божиею Милостию перед манифестом, объявляющем народу о начале сей войны? Кто не видит, что одно обсчитавшееся честолюбие человека, взявшего на себя звание примирителя европейского, вызывает войска с берегов Невы к брегам Средиземного моря, потрясает Россию до основания для решения прений, в глазах России совершенно отвлеченных, и грозит зажечь Европу из края в край? И кто по совести не признается, что сие звание примирителя дорого и по-сердцу ему для того, что дает средство при первой искре, вылетающей из трубы, где бы то ни было, сесть в коляску и ускакать от России, которая дома, как неугомонный заимодавец, не дает ему покоя ни днем, ни ночью, требуя уплаты векселей, давно протестов анных перед судом людей и небес?
Цари не только ответствуют за личное зло и непосредственно действующее на подлежащих им, но и за те преступления, в которые они впоследствии времени вовлекают народы. Конечно, диктаторство штыков дело пагубное не от того, чтобы воины были непросвещеннее и безнравственнее других, но от того, что опасно видеть вооруженную силу, присвояющую себе и силу управляющую. следуя, не поднимут знамени мятежа в пользу безначалия воинского или какого-нибудь атамана, непосредственного преемника всякого безначалия? А теперь, когда нет малолетних ни в каком звании, ни в какой земле, когда всякий и все хочет постигать причину вещей, не слишком ли опасно делать, так сказать, вызовы непокорности, посылая войска на войну, противную совести. Может ли государь убежден быть в Лайбахе и Россию знающий по своей дорожной карте, что не найдется в тех полках, кои он в поход посылает 156 , несколько людей, отказывающихся от послушности и могущих увлечь в непослушность целые баталионы. Знала ли Главная Императорская квартира накануне, что в Петербурге есть гвардейский полк, который даст пример, невидимый в армейских летописях России, а по твердости, благоразумию и порядку, сохраненным в самом бунте, едва ли где и в иных летописях встречаемый? 157 В тихую погоду легко погасить пламень: при сильном ветре малейшая искра разносит пожар. В наше время поднялся ветр в Европе. Плывите по нем, государственные кормщики, или буря сорвет вас и кинет в бездну. Об вас жалеть много нечего; святое место пусто не будет, но беда в том, что от вашего упрямства и ослепления и корабли, провидением вверенные вам, могут подвергнуться вашему крушению. Поступая против пользы народной, даете вы право народам стакнуться и поступать против вашей пользы.
Теперь прошло уже время врожденной, предвечной покорности. Люди хотят покориться не прихотям, а пользе, и для того все, что рассуждает, признает необходимостию царствование законов и свержение царствования воли и все, что питает в душе благородную отвагу, стремится восстановить сие царствование. Цари, если хотят удержаться на престоле, должны многое принести из движимого имущества своего на олтарь отечества. Пускай также, раздирая крепостную запись на армию, посвят<ят>ит<они> <ее> расходы [?] государ[ственные?] служению народа и говор<ят>ит, применяя к себе слова собаки в "Воспитании льва",
Сынов отечеству даю,
А сам теряю куклы 158 .
Что значит безгласная покорность войска? Ничего нет беспредельного.- Байонский комендант отвечал Карлу IX: "Государь! я нашел в жителях и войсках честных граждан и храбрых воинов, но не нашел ни одного палача!"- И сей ответ отзывается во всех благородных душах и перейдет из века в век.- Разве священный союз не есть Варфоломейская ночь политическая. "Будь католик, или зарежу!" "Будь раб самодержавия, или сокрушу". Вот существенность того и другого разбоя.- Неужели в русской армии не найдется ни одного Дорта? А если найдется, какая цепь последствий может потянуться за таким действием, хотя и будь оно одиноким 159 .
Les constitutions doivent venir d'en haut {Конституции должны прийти сверху (фр.) . }, говорят в мистическом слоге. И конечно! И мы то же говорим, хотя и другими словами. Долг должен платиться должниками! Но если они беспечны или криводушны, то долг этот взыскивается заимодавцами. Скажите, глядя на явления современные: les constitutions devraient venir d'en haut {Конституции должны бы прийти сверху (фр.). }, и вы будете совершенно правы и растолкуете сей по видимому и по установленным правилам неестественный ход, но по законам неминуемым необходимости весьма естественный ход вещей. В городе царствует голод: правление видит возрастающее движение черни, но хлебных запасов сему воплю голодному, и если у них не роскошествует совершенное благоденствие, то по крайней мере не поражает взоров и сердца вашего зрелище печальное нищеты политической, непременной предтечи отчаяния!
18-го марта.
Запоздалые с улыбкою холопского удовольствия при разбежавшемся слухе о успехах австрийцев над неаполитанцами говорят: "Да и можно ли было чего другого ожидать?"- Да кто же, дурачье, противуречил вам? Одно благородное участие, принимаемое всегда людьми возвышенными в стороне правой, одно пламенное желание ей удачного окончания могло заводить легковерные надежды тех, которые уповали, что самое небо отразит покушение неслыханного насильства. Но вы что же тут торжествуете? Гораздо легче сокрушить миллион войска, чем переломить одно мнение. Если бы совет царей в Лайбахе переговорами своими уговорил неаполитанцев отступиться от своего дела и вверить им свою судьбу, то в таком случае, правда, могли бы вы воспеть тебе бога хвалим на поле победы самодержавия и сказать, что рассудок и нравственная сила на вашей стороне. Мы никогда не оспоривали у вас убеждения силы, которое совсем иное, чем сила убеждения. Всякое господствующее мнение окупило свое господство кровью своих мучеников. Не забывайте, что Христос обоготворился на распятии и что христианство от его крови возросло и далеко раскинуло свои отрасли. И ваше торжество может быть торжеством Пилата и вы, как и он, слепые орудия Провидения, может быть, скрепляете руками вашими то, что безумные руки ваши порываются истребить.
Народ еще не созрел для конституции!- говорят вам здесь и там. Басненная лиса говорила: виноград зелен! Лисы исторические говорят, что мы зелены для винограда.
Народ может быть переспелым для конституции, так, но никогда - недозрелым. Чем понятия первобытнее, чем отношения, связи, побуждения (interets) простее и естественнее, тем их представительство легче и удобнее. Отчего французская конституция шатко и валко идет? Не оттого ли, что столетие образованности или, лучше сказать, утонченности, а потом 30 лет сшибок и смятений омногосложили и переплели побуждения правительства и побуждения частные? Конституция должна быть более содержанием (regime) тела народного, предохраняющим его от болезней и укрепляющим его сложение, чем лечением, когда болезни уже в теле свирепствуют 160 .
Деспотизм зло; а зло может ли быть приготовлением добра? В действиях физических так, но не в нравственных. Деспотизм с каждым днем удаляет народ от возможности быть достойным свободы здравой. Исступление свободы смежно с деспотизмом; но далеко от него отстоит и тогда какая надежда есть, чтобы народ созрел для свободы под руководством деспотизма совершенно ей противуродного? Прошу покорно, России созревать для конституции под солнцем Аракчеевых, Гурьевых и прочих! Если бы ждать по-вашему поры зрелости, то в самом деле пришлось бы России оправдать слово, сказанное о ней Дидеротом: "Сest un fruit pourri, avant que d'etre mur" {Это плод, сгнивший до того, как созрел (фр.). }.
Солнце Аракчеевых и Гурьевых может воспалить мозг и зажечь бешенство в народе, но не быть ему никогда Фебом, богом света и здравия! И если безгласной статуе России определено некогда, ударяемой лучами его, отозваться, то, без сомнения, не стройными звуками, как Мемновой статуе, а разве дикими воплями отчаяния отзовется она 161 .
Уж так и быть, оставить бы нищим духом царство небесное, но зачем же отдавать им и царства земные? 162
Я хотел бы спросить у этих Лайбахских господ: что благоразумнее и благодетельнее, одерживать частные и одновременные победы над мнением напирающим или руководствовать им? Поток ярый падает с высоты: вы, которые только помощи в физической силе и ищете, ставите с великими издержками камни, путь ему преграждающие, между тем как гидростатика предлагает вам свои уроки для полезного направления стремящихся вод, а опыт готов научить вас, как дать этому наводнению влияние благодетельное и плодотворительное на окрестные нивы. Вместо того, чтобы созывать конгрессы, которые над народами скопляются, как грозные тучи, носительницы громов и бурей, конгрессы, в коих цари выходят на бои рукопашные с мнениями народов, созовите конгресс не царский, а народный: изведайте на нем положение умов, дослушайте требования общие и определите правила, по коим должны поступать правительства и коим должны покориться народы. Труд ваш облегчится и выгоды, коих домогаетесь разными пронырствами и насильствами, сами собой выдут к вам навстречу. Но как подозрительным народам не терять терпения, когда вы поминутно сходитесь в угол, перешептываетесь, киваете головою на народы и, стакнувшись, являетесь на их позор, с ног до головы вооруженные единодушием побуждений и действий. Ибо в старые года народы могли еще питать надежду изредка поживиться на счет ваших личных ссор: теперь заключили вы между собою полное перемирие, чтобы все свои средства сосредоточить против общего врага: против народов.
Выходцы самые горячие и непреклонные приверженцы преимуществ. Тут есть человеческая причина. Мы всегда более дорожим приобретен<ным>ною, чем родов<ым>ою <имением> собственностию. Как не сердиться этим выходцам, когда они видят, что законные откупщики сих преимуществ готовы сложить их в пользу рядовых, в то самое время когда они, ценою многих трудностей, пробились из рядов на лавки откупные, предмет их вкоренившейся зависти и цель всех их поступков и упований. Никому не весело быть в дураках и тем более дуракам. Я понимаю досаду выходцев.- Кто более будет чваниться цветом волос своих: Адонис белокурый с природы или черноволосый Адонис в белокуром парике? Конечно, последний, ибо он сделался белокурым на перелом природе, и следовательно, по выбору, с издержками, с пожертвованиями, с усилиями.- На польском театре дается комедия: Szkoda Wezsow [Жаль усов]. Старопольского обывателя уговорили обрить усы свои и переменить свой жупан на парижский фрак под страхом отказаться от невесты, которую родители не согласятся отдать приверженцу старых обычаев. Простачок подается на советы и покоряется требуемому превращению. Что же выходит? Хитрый соперник советовал ему на зло и жениху преобразованному именно и отказывают, потому что родители дочь свою благословят на брак не иначе, как со старополяком. Судьба на современной сцене европейской играет ролю, подобную роли соперника, и вводит впросак наших легковерных выходцев 163 .
Несправедливо называем холопами царедворцев. В своих холопах найдете мало льстецов и суеверных обожателей господской власти. Напротив, таковых, если найдутся, приличнее называть царедворцами. Вообще в служителях домашних встречаешь какую-то врожденную независимость и недоброжелательство, которые могут быть очень неприятны для службы, но утешительны в отношении человечества, которое только с помощию противуестественных установлений научилось искусству: рабствовать добровольно. В доказательство, что порабощение не есть природное состояние человека, можно заметить, что каждый при случае умеет повелевать, но не каждый может повиноваться. Дух господства внушен человеку самою природою, данницею его различных требований. Духом повиновения заразился он в обществе, которого польза побуждает ослаблять его силы и умерять напряжение. Одно: польза общества, другое: польза лица частного. Тайна правления в том и состоит, чтобы согласовывать как можно более ту и другую, и в случаях необходимости пожертвований части целого призывать эту часть для общего соображения, как выдать нужную жертву с меньшим ущербом жертвоприносителя и большею выгодою жертвовзымателя. Тут и есть тайна представительства, которое, как сфинкс, пожрет всех Лайбахских тупоумцев, не умеющих разгадать его, и поднесет венцы Эдипам, постигнувшим его откровение 164 .
Не довольно размышляют о том, что цари не могли наравне с народами подвигаться к просвещению соразмерно. Без сомнения, Людовик 18 немногим образованнее Людовика 14, а Петр I, конечно, не уступил бы в познаниях Александру I.- Но подданные первых двух царствований далеко отстают от современных, если не в художествах и изящной литературе, то во всем том, что составляет существенность гражданских сведений. Вот чего цари и спесивые их подмастерьи никак понять не могут или не хотят и в чем, быть может, заключается главнейшая причина разладицы, господствующей в нынешних событиях.- Писатели современные, пожалуй, и не превзошли предшественников, но читатели нынешние рассудительнее и многочисленнее. И тогда все еще наш век превосходнее прошлых веков.
Живописна картина нескольких ветвистых гигантов, разбросанных по голой степи; но расчетливый хозяин дорожит более рощею ровною, но дружно усаженною деревьями сочными и матеровыми 165 .
Остафьево , 13 июня 1823.
В сочинениях Мармонтеля находишь: "Discours en faveur des paysans du Nord" {"Речь в защиту северных крестьян" ( фр .). }, писанный в 1757 году, для решения задачи, предложенной Обществом Экономическим в Петербурге, о том, "est-il avantageux pour un etat que le paysan possede en propre du terrain, ou qu'il aitseulement des Mens meubles? Et jusqu'ou le droit du paysan, sur cette propriete devrait-il s'etendre pour l'avantage de l'etat" {Выгодно ли для государства, чтобы крестьянин обладал собственным земельным участком или только движимым имуществом? До какой степени может простираться право крестьянина на эту собственность, так, чтобы это было выгодно государству? (фр.). }. Речь писана вообще с жаром, но в ней более риторства и философических видов, чем государственных. Мало применений к местности, мало дела. Рассуждая об опасении, чтобы крестьяне, освобожденные и приобретшие право владения, не нашли в чиновниках тиранов алчнейших, бесчеловечнейших и более надежных на безнаказанность, он говорит: "Во всех монархиях, где хотели оградить свободу, собственность, спокойствие, благоденствие народов, как в римской, китайской и у инков, следовали всегда одному и тому же средству. Везде видели, что судии и приставы поселенные (постоянные) (могли быть легко соблазненными) были податливы на подкуп и что участвующие в притеснении они вскоре делались их сообщниками. Тогда учредили суда подвижные и временных надсмотрщиков (у римлян назывались они Curiosi, у перуанцев - Cucuiricoe, всевидящие, у фрацузов - Missi dominici), кои везде чужие, не заводили никогда ни связей, ни привычек, и в поручении своем нечаянном и быстром не давали времени соблазну преклонить их строгость. Полагая, что задача о <праве> собственности решена в пользу поселян, спрашивают как далеко <можно допустить> должно простираться сие право собственности для пользы государства. На это отвечаю: столь далеко, сколь способность приобретать.
Увы! Какие другие пределы ставить благосостоянию того, который едиными трудами может обогатиться? Дай боже, чтобы он надеялся вознестись до степени гражданина зажиточного и могущего! Приобретать в округе {Выше в предложениях своих Мармонтель говорит, что на первый случай можно будет ограничить для поселянина право приобретения границами округа, где он родился.- Прим. Вяземского. }, в коем он родился, есть единое исключение, позволительное в законе. Всякая <преграда> граница, предпоставленная соревнованию людей, сжимает их душу и опечаливает; в особенности же для надежды темница обширнейшая есть все же темница {} 166 .
{* Это напоминает мне два стиха, гораздо до прочтения писанные:
Не будет для него темницею обширной. - .}
Державин сделал без умысла забавную эпиграмму на Хераскова в своей пиесе Ключ:
Поил водой ты стихотворства!
И какая вода! 167
Дмитриев в записках своих нарисовал портреты некоторых из своих современников по министерству и по Совету и между прочими регента Салтыкова, который был ему недоброжелателен и вероятною, главною причиною, что Дмитр[иев] просился в отставку в то время, когда министры перестали докладывать лично. На страстной неделе, в которую он говел, попалась ему на глаза страница, означенная резкими чертами регента, и он, раскаявшись, вымарал главнейшие из своей тетради - и из книги потомства! Движение благородное или, лучше сказать, добродушное! Уважаю движение, но не одобряю. Писатель, как судия, должен быть бесстрастен и бессострадателен. И что же останется нам в отраду, если <по крайней мере> не будут произносить у нас, хотя над трупами славных, окончательного Египетского суда.- Записки Дмит[риева] содержат много любопытного и на неурожае нашем питательны; но жаль, что он пишет их в мундире. По-настоящему должно приложить бы к ним словесные прибавления, 168 .
Москва, апреля 12-го 1825-го года,
Статфорд-Каннинг (Statford Canning) замечая, что у нас в противность Англии полиция везде на виду и гласна, говорил мне, что "некоторые предметы требуют оболочки: природа сокрыла от глаз наших кожею течение крови".
Он сказывал, что читал письмо Байрона, в котором он писал к своему книгопродавцу: "Чтобы наказать Англию, я учусь италианскому языку и надеюсь быть через несколько лет в состоянии писать на нем: на италианском языке напишу лучшее свое произведение, и тогда Англия узнает кого она во мне лишилась".- Он думает, что Байрон не мог бы играть важной роли в Греции и овладеть в ней событиями: по словам его, он был великой души, но слабых нервов и слишком доступен к потрясению сильных впечатлений. Статфорд-Каннинг спрашивал у него однажды, когда явится в свет путешествие по Греции приятеля его Гоб-Гоза (Hob-house); "Он подвержен беременности слоновой,- отвечал Байрон,- ему потребно двенадцать лет для разрешения".
В прогулке с ним по качелям говорили мы о великане, показывавшемся в прежние годы, и я повторил слышанное мною замечание, что великан этот умрет, когда перестанет расти. За обедом разговорились мы о Наполеоне и вспомнили, что он не умел довольствоваться самым нельзя [?] Фридерика, который говорил que le plus beau reve du monde etait d'etre Roi de France {Что самой прекрасной мечтой на свете была мечта быть королем Франции }. Каннинг заметил, что завоевания были ему, может быть, необходимы для поддержания себя во Франции. Я применил к нему замечание, сказанное мною о великане: сравнение мое с Наполеоном приходило и ему в голову, когда мы говорили о великане.
О немецких переводах с древних языков гекзаметрами, говорит он, что как они ни верны, а без жизни. "Предпочитаю,- продолжал он,- видеть поэта в младенчестве, чем знать его черты по одному бюсту".
Вообще разговор Каннинга степенен, но приятен и разнообразен. Он похож на самое лицо его: при первом впечатлении холодное, но ясное, простодушное и замечательное. Впрочем, мы его не видели наголо; любопытнейшие и благороднейшие члены его были прикрыты политическою драпировкою. Слушая его, не мог я без трепета не обратиться мысленно к нашим государственным вельможам.
Еще до напечатания книги своей о посольстве в Варшаву, Прадт изустно <повторял> упоминал о восклицании, влагаемом им в уста Наполеона: Одним человеком менее, и я еще был бы властелином Вселенной! При первом свидании своем с Веллингтоном после приветствий лестных касательно действий его в Гишпании <сказал> повторил он ему слова эти в кружку около них собравшемся. Веллингтон смиренно опустил голову, но тот, не давши времени ему распрямиться, продолжал с жаром: и этот человек я! "Посудите о театральной неожиданности в лицах Веллингтона и других слушателей" (Каннинг).
убеждение, что Наполеону не сдобровать. "Знаешь ли, что меня беспокоит, - говорил он однажды Алексею Мих[айловичу] Пушкину несколько времени после рождения Римского королька,- не могу придумать, что сделают с мальчишкою?- Какой мальчишка?- Наполеонов сын!- Кажется, пристроить его нетрудно будет, он наследует французский престол.- Какой вздор! Наполеон заживо погибнет и все приведется на старый лад".- Подите дивитесь после, что жрецы древности читали грядущее в утробе животных 169 .
На блестящих похоронах Уварова, которому государь воздал все возможные почести, Аракчеев сказал: "Славно провожает его один благодетель, каково-то встретит его другой?"- Портретное слово! 170
"Для вас Россия мундир ваш, а для меня моя кожа",- сказал Остерман Паулучи в войну 12-го года 171 .
и подобию Аристотеля 172 .
В какой-то торжественный день при дворе Анны Тредьяковский должен был заготовить оду. Волынский второпях требует ее: тот извиняется, что не успел сочинить, и Волынский заносит палку на придворного поэта. Во время суда Волынского Тредьяковский не забыл обиды и донес на него в оскорблении. Сия жалоба была внесена судиями в число обвинительных пунктов 173 .
во вкусе Вертеровом к любовнице, которую он знал. Трезвый - он не любил стихов Петрова: пьяный - всегда слушал их с удовольствием. Дмитриев говорит, что он входил всегда в комнату в шляпе трехугольной, снимет ее для поклона и опять наденет на глаза, сядет в угол и молчит. Только когда услышит от разговаривающих речь любопытную и забавную, то приподымет ее, взглянет на сказавшего и опять насунет. Он в Петерб[урге] часто живал у { Оставлено место для вписания фамилии. } и так был нравами невинен, что комната была отведена ему возле девичьей. Однажды Дмитриев входит к нему: он сидит на креслах, возле него девка, перед ним стол с Гомером в пергаменте, а сам сшивает он разные лоскутки "Что это вы делаете, Ермил Иванович?"- "А вот девчата надавали лоскутья, так сшиваю их, чтобы они не пропали".- Он сказывал о себе, что он сын дьячка, а на первой оде его напечатанной выставлено, что сочинена она крестьянином казенной волости 174 .
О Фон-Визине. Перевод Тацита и намерение издавать журнал, на что не согласилась императ[рица] Екатерина, недовольная им, вероятно, за бумагу, известную под названием: "О необходимости законов" (названием, данным ей не Фон-Визиным, а гораздо уже после, вероятно, Никитою Муравьевым, который сократил ее). Кажется, бумагу сию написал Фон-Визин по предложению Панина для в. кн. Павла Петровича] 175 .
Довольно одного следующего параграфа, чтобы правительству нашему не разрешить выпуска "Истории Наполеона" В. Скотта:
generaux francais se montrerent hommes de genie en triomphant au moment du danger, de tous les prejuges d'une profession qui a sa pedanterie comme toutes les autres, et en modifiant la discipline selon le caractere de leurs recrues, et Turgence des circonstances {Посредственные умы всегда придают рутине такое же значение, как и основным вещам; они судят о небрежности во внешнем облике также сурово, как о дурном поступке. Французские генералы проявили свою гениальность в том, что восторжествовали в момент опасности над всеми предрассудками профессии, обладающей такой же педантичностью, как и все другие; они умеряли дисциплину согласно характерам их подчиненных и срочности обстоятельств (фр.). }.
Наши педанты, несмотря на победы республиканских генералов, посадили бы их под арест за каждое отступление. Что мне в храбрости ваших солдатов, если они не умеют маршировать? Вот ответ, или смысл ответа наших педантов 176 .
Павла. Слезы таких людей свидетельства похвальные.
Celui-ci aura beau faire, il ne sera jamais qu'un parvenu sur le trone et vous verrez qu'il en aura toutes les allures {Этот же, как бы он ни старался, будет всегда лишь выскочкой на троне, и вы увидите, что он покажет нам соответственные замашки (фр.). Запись зачеркнута. } 177 .
Nouvelles de Jean Boccace. Traduction libre par Mirabeau. Paris {Новеллы Жана Боккачио. Свободный перевод Мирабо. Париж (фр.).
Вероятно, перевод не Мирабо, по крайней мере о нем не упоминается в "Biographies des Contemporains" {"Биографии современников" (фр.). }, в статье Мирабо, в числе произведений, оставшихся от него. Есть перевод Тибула, напечатанный под именем Мирабо, но и тот, по удостоверению биографии, составлен вместе с совоспитанником его Poisson de Lachabeaussiere [Пуассон де Лашабосьер], сыном наставника Мирабо. По этому переводу Боккачио нельзя судить о подлиннике. Французы, по крайней мере давнишние, несносны своими офранцуженными, облагороженными переводами. Бог весть откуда нападут на них тогда целомудренные опасения, совестливость: вместо того нужнее было бы поболее смиренномудрия. Или не переводи автора, или, переводя, покорись ему и спрячь свой ум, свои мнения. Впрочем, все-таки трудно понять славу Боккачио, основанную на его Декамероне. славится описание флорентийской чумы, но французский переводчик был, кажется, Еропкиным этой чумы: ослабил ее и если не совсем прекратил, то сократил. В Декамероне находится сказка о трех кольцах, приведенная Лессингом в его Нафане Мудреце. Боккачио был весьма ученый человек и один из водворителей в Италии любви к познаниям и греческому языку. Он был и поэт, но посредственный: оставил две поэмы греческие: "Фезеиду" и "Филострато". Он был изобретателем италианской октавы, присвоенной после всеми эпопеями итальянскими], гишпан[скими] и португальскими. "Фезеида" была переведена отцом английской поэзии [Чосером]. Драйден переделал его после. Латинские сочинения Боккачио многотомны, между прочими "О генеалогии богов" и другое: "О горах, лесах и реках". На конце жизни посвятил он себя духовному званию. Странно и поучительно видеть эти противоречия в знаменитых людях средней древности. В наше время одного характера станет на жизнь человека, не говорю о политических превращениях. Боккачио соблазнительный сказочник, вместе с тем и глубокий ученый, часто поверенный в важных делах и посольствах, возложенных на него правительством, друг целомудренного Петрарки и под конец жизни духовная особа. Известны еще романы его: "la Fiammetta" ["Фьяметта"], "Filocopo" ["Филокопо"]. В "Fiammetta" изображена принцесса Мария, незаконная дочь короля Роберта, предмет любви Боккачио. В Сисмонди "Litterature du midi de l'Europe" ["Литература южной Европы"] хорошо изложена противоположность бедственной эпохи, в которую Боккачио переносит свой рассказ, с игривым вымыслом самих сказок. "Граф Нулин" - сказка Боккачио XIX века. А, пожалуй, наши классики станут искать и тут романтизм, байронизм, когда тут просто приапизм воображения.- Во французском издании приложены и подражания Лафонтена. Рассказ холодный, растянутый, кое-где искры веселости, но редко. Вот в них нет никакого приапизма 178 .
Мирабо-бочка сказал однажды в законодательном собрании: "Я в этом рассуждении употреблю всю логику легкого, не менее нужную в собрании, каково ваше, логики рассудка". Он был человек нетрезвый. Старший брат упрекал его однажды за эту слабость: "на что жалуетесь вы,- отвечал ему он смеясь,- изо всех пороков семейства нашего один этот оставили вы мне на долю". - "В другой семье,- говорил о нем брат, - он был бы повесою и гением, в нашей он глупец и честный человек" 179 .